Russian Federation
UDK 343 Уголовное право. Уголовное судопроизводство. Криминология. Криминалистика
Introduction: the article presents the course on public policies in combating the criminal use of information technology. The author presents his own understanding of the criminal law counteraction to crimes with signs of extremist activity, and the classification of the studied acts. The author gives briefly crime trends in the studied area, which include misuse of new information and communications technologies. Materials and Methods: doctrinal and empirical basis for the study were scientific developments, national sector policy documents of the Russian Federation and court statistics. Results: the study presents the author’s classification of crimes with signs of extremism committed through the use of public telecommunications networks including the Internet basing on Art. 1 of the Federal Law dated 25 June 2002 No 114 “On Combating Extremist Activity”. Discussion and Conclusions: the author confirms the increase of public danger of extremism, and, as a consequence, rise in constitutional and national security threats which require symmetrical political and legal response including through the development and advancement of criminal mechanism in countering the group of acts under study including new information and communications technologies and the Internet.
extremism, crimes with signs of extremist activity, telecommunication networks, Interne, counteraction, public danger, constitutional system, state security
Введение
Президент Российской Федерации В.В. Путин на расширенном заседании коллегии МВД России 20 марта 2023 года определил в качестве приоритетной задачу борьбы с криминальным (противоправным) использованием информационных технологий1.
Приоритет задачи подтверждается и результатами деятельности Следственного комитета Российской Федерации за 2022 год. Количество расследованных преступлений, совершенных с использованием информационно-телекоммуникационных технологий и в сфере компьютерной информации, возросло на 29%. На 59% увеличилось число дел экстремистской направленности, направленных в суд2.
Cчитаем методологически верным в начале своего исследования представить авторское понимание содержания уголовно-правового противодействия преступлениям с признаками экстремистской деятельности, их классификацию, на основе которой продемонстрировать краткую криминологическую характеристику состояния преступности в выбранной для исследования области, в том числе обремененной противоправным использованием телекоммуникаций.
Обзор литературы
Подчеркнем, что отсутствие в борьбе с преступностью профессионального научного обеспечения оценки криминального поведения, законотворчества и правоприменения, игнорирование масштабов ее общественной опасности оказывают разрушительное влияние на правопорядок [1, с. 3 – 13]. Особенно это прослеживается на примере преступлений по мотивам ненависти или вражды, ставящих в опасность основы конституционного строя и безопасности государства, и юридико-технических механизмах противодействия им. Всплеск экстремистской активности может быть связан с социальным переломом, основой которого выступает качественно иная форма социальной материи [2, с. 6]. Детерминируется такого рода деструктивное поведение беспрецедентным влиянием науки на производство, и, как следствие, возникает конкуренция в перераспределении экономических ресурсов. Это повлекло существенное реформирование отечественного законодательства и судебно-следственной практики в сфере противодействия различным проявлениям экстремистской деятельности, что можно определить как прогрессивное явление в развитии уголовного законодательства и уголовно-правовой доктрины. Поэтому противодействие экстремизму – это аксиома [3, с. 10 – 16] не только в разрезе обеспечения национальной безопасности, но и основ конституционного строя и безопасности государства.
Специализированные нормотворческие акты, целью которых выступает снижение преступности в соответствующих областях правового регулирования, активно используют рассматриваемую дефиницию, выделяя ее соответствующие характеристики3, 4, 5, 6, 7, 8, 9. Проведение их компаративистского анализа позволяет выделить базовые признаки противодействия, определяемые законодателем, и сформулировать различия со смежным понятийным инструментарием.
В преамбуле Федерального закона от 25.06.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», закрепляющего основные принципы, цели и задачи, правовые и организационные основы рассматриваемой области, отмечено, что в качестве вектора такого рода деятельности обозначено установление ответственности за указанные в ст. 1 формы противоправной деятельности с признаками экстремизма10. То есть противодействие предполагает особую форму юридико-технического реагирования путем включения в отраслевое законодательство соответствующих запретов. Вместе с тем понятие противодействия экстремизму в законе не закреплено. Однако в ст. 3 исследуемого акта к противодействию отнесены: профилактика, предупреждение, выявление и устранение причин и условий экстремизма, а также пресечение экстремистской деятельности. Данный существенный методологический пробел был устранен в результате принятия Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года11. В рамках общих положений Стратегии был расширен терминологический инструментарий, используемый в рассматриваемой области. В официальный оборот было введено понятие «противодействие экстремизму», фактически включившее в себя представленные выше характеристики. Вместе с тем оно было дополнено рядом важных элементов, уточняющих содержание рассматриваемой юридической категории. Во-первых, противодействие определено через деятельность субъектов, что предполагает исключительно активный формат поведения. Во-вторых, дополнена цель такого рода поведения субъектов противодействия, включившая, в том числе, ликвидацию и (или) минимизацию последствий экстремизма.
Такие элементы противодействия, как предупреждение, профилактика, выявление и устранение детерминант, минимизация и (или) ликвидация последствий, закреплены и в иных нормативных правовых актах, определяющих направления борьбы с другими системно-криминальными явлениями, такими как терроризм12, 13 коррупция14, легализация (отмывание) доходов, заведомо добытых преступным путем15. Это свидетельствует, что государство унифицированно подходит к пониманию термина «противодействие», фактически используя его как собирательное, формирующее общегосударственный политико-правовой курс на снижение разного рода криминальной активности, ставящей под угрозу наиболее значимые блага и ценности, находящиеся под охраной уголовного законодательства, тем самым создавая правовой плацдарм для обеспечения национальной безопасности и ее неотъемлемых элементов – основ конституционного строя и безопасности государства.
Результаты исследования
На основе проведенного исследования мы пришли к выводу, что уголовно-правовое противодействие преступлениям с признаками экстремистской деятельности при обеспечении основ конституционного строя и безопасности государства – это деятельность специально уполномоченных органов государственной власти и органов местного самоуправления, а также физических и юридических лиц, осуществляемая в целях предупреждения, профилактики, выявления и устранения детерминант, минимизации и (или) ликвидации последствий общественно опасной деятельности от преступлений с признаками экстремистской деятельности, основанная на принципах законности; гласности; неотвратимости наказания за осуществление экстремистской деятельности; приоритете обеспечения безопасности Российской Федерации и предупреждения экстремистской деятельности; сотрудничестве государства с общественными и религиозными объединениями, иными организациями, гражданами в противодействии экстремизму; признании, соблюдении и защите прав и свобод человека и гражданина, а равно законных интересов организаций.
Вышеизложенное ставит задачу по выработке авторской классификации преступлений с признаками экстремистской деятельности, посягающих на основы конституционного строя и безопасности государства.
Классификация основана на положениях ст. 1 Федерального закона от 25.06.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», закрепившей все формы противоправной деятельности, относящиеся к экстремизму. Сравнительно-правовой анализ положений отмеченной нормы и статей, включенных в главу 29 УК РФ, позволяет выступить с научной гипотезой о том, что в классификацию преступлений с признаками экстремистской деятельности, посягающих на основы конституционного строя и безопасности, входят статьи 277, 278, 279, 280, 2801, 2802, 2804, 282, 2821, 2822, 2823 УК РФ.
Общая криминологическая картина этих деяний на примере статистических данных в виде количества осужденных по статьям Уголовного кодекса РФ, входящих в авторскую классификацию, свидетельствует, что количество преступлений исследуемой группы и лиц, их совершивших, с 2010 по 2017 г. неуклонно росло. Спад криминальной активности экстремистской направленности с 2018 г. связан с частичной декриминализацией ответственности за возбуждение ненависти или вражды, а равно унижение человеческого достоинства. Однако резкое ее падение в 2019 г. компенсируется ростом исследуемых деяний в последующие годы. С нашей точки зрения, с учетом того, что полученные данные могут сформировать ошибочное представление об опасности экстремистской деятельности по причине доминирования в указанных данных статистики по ст. 282 УК РФ, считаем необходимым обратить внимание научной общественности на количество осужденных по ст. 280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности», являющегося более объективным индикатором масштабов и уровня общественной опасности экстремизма для основ конституционного строя и безопасности государства, так как диспозиция этой уголовно-правовой нормы предполагает противоправные призывы фактически к любому из действий, закрепленных в ст. 1 Федерального закона от 25.06.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности».
Считаем, что представленные результаты указывают на увеличение удельного веса и тяжести последствий преступлений с признаками экстремистской деятельности и доказывают выдвигаемую нами научную гипотезу о том, что общественная опасность экстремизма повышается и, как следствие, растет угроза основам конституционного строя и безопасности государства, что требует симметричного политико-юридического реагирования, в том числе и путем развития и совершенствования уголовно-правовых механизмов, и обосновывает обусловленность уголовно-правового противодействия исследуемой группе деяний.
В данном случае необходимо обратить внимание на использование телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет, при совершении преступлений с признаками экстремистской деятельности, посягающих на основы конституционного строя и безопасности государства.
В рамках авторской классификации данный признак включен всего в четыре из 11 статей УК РФ. Учитывая складывающуюся судебно-следственную практику, считаем незаслуженным неучет информационно-телекоммуникационных сетей для дифференциации уголовной ответственности, например, за финансирование экстремистской деятельности или склонения, вербовки или иного вовлечения в деятельность экстремистской организации, либо экстремистского сообщества, так как их использование при совершении отмеченных форм криминально-деликвентного поведения встречается все чаще.
Обсуждение и заключение
Во-первых, представленные в статье официальные статистические данные указывают на активные темпы прироста преступлений с признаками экстремистской деятельности и, как следствие, на увеличение вреда от их совершения, причиняемого не только основам конституционного строя и безопасности государства, но и правам и свободам личности, а также интересам общества. Отмеченное требует незамедлительного принятия мер политико-юридического формата, нацеленных на выявление, устранение детерминант криминально-деликвентного поведения, обремененного мотивами ненависти и вражды.
Во-вторых, с учетом положений Стратегии противодействия экстремизму до 2025 года, придающих телекоммуникациям статус основных средств распространения экстремистских идеологий и вовлечения новых участников экстремистских сообществ и организаций, необходимо дополнить статей 2821, 2822 и 2823 УК РФ следующим отягчающим признаком: «совершение преступления с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть Интернет». Отмеченное предполагает особое изучение личности экстремиста [4] в целях выработки не только актуальной его типологии, но и принятия адекватных мер профилактики.
В-третьих, обоснованность и обусловленность противодействия преступлениям с признаками экстремистской деятельности, посягающим на основы конституционного строя и безопасности государства, – это аксиома.
Вышеизложенное обусловливает дальнейшее развитие направления противодействия криминальному экстремизму, в том числе путем совершенствования уже имеющихся или принятия новых уголовно-правовых норм, выступающих инструментом симметричного юридико-технического реагирования на угрозы, исходящие от исследуемого деструктивного явления.
1. Dolgova A.I. Problemy ocenki kriminologicheskoj situacii i kriminologicheskaya obuslovlennost' zakona // Kriminologicheskaya situaciya i reagirovanie na nee. Moskva, 28 - 29 yanvarya 2014 goda / Rossijskaya kriminologicheskaya associaciya. Moskva: Rossijskaya kriminologicheskaya associaciya, 2014. S. 3 - 13.
2. CHestnov I.L. Metodologiya i metodika yuridicheskogo issledovaniya: uchebnoe posobie. Sankt-Peterburg, 2004. S. 6.
3. Emel'yanova E.V., Petryanin A.V. Strategiya nacional'noj bezopasnosti Rossijskoj Federacii: pereocenka sovremennyh vyzovov // Vestnik Belgorodskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii imeni I.D. Putilina. 2021. № 4. S. 10 - 16.
4. Petryanin A.V. Lichnost' ekstremista: kriminologicheskij aspekt // YUridicheskaya nauka i praktika: Vestnik Nizhegorodskoj akademii MVD Rossii. 2012. № 4(20). S. 104 - 109.
