Республика Башкортостан, Россия
УДК 343.13 Уголовно-процессуальное право
Введение: в статье подвергнуто анализу правовое положение педагога и психолога в уголовном судопроизводстве России, освещены исторические этапы нормативного закрепления участия педагога и психолога при производстве процессуальных действий с участием несовершеннолетних. Материалы и методы: методологическую базу исследования составили диалектический метод научного познания, логический, сравнительно-правовой, статистический методы, а также наблюдение и другие частные методы исследования правовых явлений. Материалами исследования послужили доктринальные источники, а также международное, российское законодательство различных исторических периодов и уголовно-процессуальное законодательство ряда государств-участников Содружества Независимых Государств (далее – СНГ). Результаты исследования: в результате проведенного исследования установлено, что ни в ранее действовавших нормативных актах, ни в современном Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее – УПК РФ) нет нормы, раскрывающей уголовно-процессуальный статус педагога и психолога. Автор отмечает, что нерегламентированность уголовно-процессуального статуса участника уголовного судопроизводства не позволяет педагогам и психологам в полной мере принимать участие в возникающих уголовно-процессуальных правоотношениях ввиду отсутствия нормативно закрепленных прав, обязанностей и ответственности. Обсуждение и заключения: представлен авторский подход, направленный на совершенствование законодательного механизма придания процессуального статуса педагога и психолога путем внесения определенных изменений в действующий УПК РФ. В частности, автор полагает, что следует переименовать главу 8 УПК РФ «Лица, оказывающие содействие в уголовном судопроизводстве»; кроме того, предложена новая редакция части 1 ст. 58 УПК РФ, позволяющая приравнивать к специалисту педагога и психолога, привлекаемых к участию в процессуальных действиях совместно с несовершеннолетними участниками уголовного судопроизводства. По схожему пути в решении указанной проблемы пошли Республика Казахстан, Белоруссия, Азербайджанская Республика.
содействие правосудию; педагог; психолог; уголовно-процессуальная функция; участники уголовного судопроизводства; иные участники; функция содействия; стороны; суд; правосудие; состязательность
Введение
Действующее уголовно-процессуальное законодательство России определяет современный уголовный процесс как состязательный, что предполагает распределение основных уголовно-процессуальных функций между участниками уголовного судопроизводства (ст. 15 УПК РФ). Полагаем, что именно принцип состязательности сторон и распределения функциональных полномочий составляет основу законодательной систематизации участников уголовного процесса. Но в то же время следует подчеркнуть, что помимо лиц, реализующих основные уголовно-процессуальные функции, в процессе расследования уголовных дел принимают участие и другие участники, оказывающие содействие в отправлении правосудия. Они могут быть отнесены к различным сторонам уголовного процесса, могут разниться в правовом положении, у них может и не быть самостоятельного уголовно-процессуального статуса, но всех их объединяет одно: деятельность направлена на оказание помощи сторонам и суду в отправлении правосудия, обеспечение состязательности уголовного судопроизводства, оказание содействия в принятии законного, обоснованного и всестороннего уголовно-процессуального решения.
Обзор литературы
Статья подготовлена на основе анализа норм уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, Республики Казахстан, Белоруссии, Азербайджанской Республики и иных нормативных актов. В ходе подготовки изучены работы М.С. Демкиной [1], Е.В. Марковичевой [2], М.А. Шуваловой [3] по исследуемой проблематике.
Материалы и методы
Нормативной основой подготовленной статьи послужили Устав уголовного судопроизводства 1864 г., Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (1960 гг.), федеральное законодательство России, Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан, Белоруссии, Азербайджанской Республики, позволившие применить метод сравнительно-правового исследования и прийти к определенным общетеоретическим результатам и конкретным предложениям о возможности имплементации отдельных уголовно-процессуальных норм и институтов.
Теоретико-методологическую основу составили положения диалектического метода об объективных закономерностях развития, взаимосвязи и взаимообусловленности явлений и объектов познания, сравнительно-правовой метод познания объективной реальности. Диалектический метод познания как общенаучный метод позволил выявить общие закономерности их развития и обозначить особенности их реализации. Сравнительно-правовой метод позволил соотнести требования международных договоров и внутригосударственных обязательств, принятых на их основе; формально-правовой метод с использованием общенаучных методов анализа, синтеза, индукции и дедукции способствовал изучению соотношения различных нормативных правовых актов сквозь призму выполнения Российской Федерацией принятых на себя международно-правовых обязательств и актуальности действующего уголовно-процессуального законодательства.
Результаты исследования
Защита прав и законных интересов личности, пострадавшей от преступления, и граждан от необоснованного уголовного преследования и привлечения к уголовной ответственности является назначением уголовного процесса (ст. 6 УПК РФ), Конституция Российской Федерации провозглашает права и свободы человека высшей ценностью (ст. 2 Конституции РФ). Вместе с тем, согласно официальной статистике, представленной по результатом прокурорский деятельности за период с января по ноябрь 2021 года, именно на досудебных стадах уголовного судопроизводства выявлено 4689908 фактов нарушений законности, что на 2% больше, чем в аналогичном периоде прошлого года, в том числе при производстве следствия и дознания 1541553 (+ 7,4% АППГ). Указанные обстоятельства привели к увеличению показателей привлечения к дисциплинарной ответственности должностных лиц – 195 819, что на 4,5% больше, чем в аналогичном периоде прошлого года1. Отсутствие полноценного и всестороннего расследования и раскрытия уголовных дел влечет за собой нарушение прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Недопустимо расследование уголовного дела без вовлечения в него лиц, оказывающих содействие правосудию.
Итак, как нами было указано выше, российский законодатель классифицировал участников уголовного судопроизводства исходя из выполняемых ими основных уголовно-процессуальных функций: суд – функция разрешения уголовного дела (глава 5 УПК РФ), сторона обвинения – функция обвинения (глава 6 УПК РФ), сторона защиты – функция защиты (глава 7 УПК РФ). Остальные участники уголовного судопроизводства объединились в группу «иные участники уголовного процесса» (глава 8 УПК РФ). Если проанализировать роль и значение каждого участника, вошедшего в данную группу, мы обнаружим единую объединяющую их функцию, которая могла бы составить основу наименования главы 8, – «Лица, оказывающие содействие в уголовном судопроизводстве».
Вовлечение лиц, оказывающих содействие правосудию, предусмотрено во всех российских процессуальных отраслях, более того, как самостоятельная процессуальная функция, она находит свое отражение в Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации, Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации, в Кодексе административного судопроизводства Российской Федерации. Ее реализуют лица, привлекаемые по инициативе суда, или лица, участвующие в деле, для выполнения обязанностей по сообщению доказательственной информации, по осуществлению иных обязанностей в гражданском, арбитражном процессе или административном судопроизводстве, необходимых для успешного разрешения спора и выполнения судом своих функций.
Содействие правосудию имеет межотраслевой характер, но действующее уголовно-процессуальное законодательство России ограничивается лишь тремя основными функциями, перечисленными в ч. 2 ст. 15 УПК РФ: обвинения, защиты, а также разрешения уголовного дела – и отдельно не регламентирует функцию содействия правосудию, как и не выделяет лиц, оказывающих данное содействие, что, безусловно, является существенным недостатком.
Вместе с тем для полноценной реализации содействия правосудию недостаточно указанных в главе 8 УПК РФ участников; считаем, что в целях совершенствования данного процессуального института необходимо придание процессуального статуса субъектам уголовного судопроизводства, которые в императивном порядке закреплены в нормах уголовно-процессуального закона, но не имеют прав, обязанностей и, соответственно, ответственности, – педагога и психолога. Эти лица являются неотъемлемыми участниками отдельных следственных действий при наличии закрепленных в законе условий, но, к сожалению, их участие носит лишь императивный характер, а определение процессуального статуса вызывает острую полемику в научных кругах, что, как следствие, выражается в сложности в правоприменении.
Итак, впервые привлечение педагога для осуществления допроса несовершеннолетнего обвиняемого было предусмотрено советским уголовно-процессуальным законодательством (ст. 397 УПК РСФСР 1960 г.). Закон предусматривал право педагога на ознакомление с результатом проведенного допроса и наделял правом делать письменные замечания о правильности и полноте произведенных записей. Однако данный участник процесса не был удостоен самостоятельного процессуального статуса. М.С. Демкина полагает, что косвенно еще ст. 326 Устава уголовного судопроизводства упоминала о «профессорах» и «учителях» как о лицах, осуществляющих содействие правосудию с применением педагогических знаний в процессе расследования [1, с. 26-27]. Но отметим, что с принятием и Уголовно-процессуального кодекса России 2001 г. статус педагога также остается неурегулированным. В то же время прогрессивным в этом направлении является шаг законодателя, который в 2013 г.2 все же определил, кого в уголовном процессе считать педагогом (п. 62 ст. 5 УПК РФ).
Необходимость привлечения педагога для производства следственного действия нашло свое отражение в ст. 191, 280 и 425 УПК РФ. Во всех указанных нормах его участие требуется для производства допроса несовершеннолетнего участника уголовного судопроизводства, при этом может быть привлечен как педагог, так и психолог. Привлечение именно педагога обязательно в случае производства допроса потерпевших и свидетелей в возрасте до 14 лет, а по усмотрению суда и в возрасте от 14 до 18 лет. Если же несовершеннолетние потерпевшие или свидетели страдают физическими или психическими недостатками, присутствие педагога обязательно.
Актуальность проблемы участия психолога и педагога в уголовном судопроизводстве заключается в том, что существует необходимость в создании комфортных условий при проведении допроса и иных следственных действий с несовершеннолетними участниками уголовного судопроизводства, в первую очередь в связи с тем, что детство признается государством важным этапом становления личности. Отсутствие эффективной системы защиты детства и, что особенно важно, неразработанность стандартов обеспечения и защиты прав ребенка, несовершенство законодательной базы участия в уголовном судопроизводстве педагога и психолога приводят к недостаточному обеспечению гарантий прав несовершеннолетних (подозреваемых, обвиняемых, свидетелей и потерпевших).
В связи с отсутствием алгоритма выбора между психологом и педагогом дальнейшее участие психологов и педагогов происходит по усмотрению следователя, дознавателя или судьи. Многие вопросы при этом остаются дискуссионными, что способствует отсутствию единого мнения в толковании и применении норм уголовно-процессуального права. Также отсутствует дифференцированный или индивидуальный подход к выбору психолога и педагога, соответствующий возрастным особенностям, роду деятельности и процессуальному статусу несовершеннолетних. Сложившаяся практика нередко влечет за собой неэффективное участие в уголовном судопроизводстве психолога и педагога, что в конечном счете ведет к нарушению гарантий защиты прав и законных интересов несовершеннолетних участников уголовного судопроизводства3. Кроме того, показания несовершеннолетнего не будут соответствовать критериям допустимости, достоверности и достаточности.
Чем вызвана необходимость вовлечения в уголовный процесс педагога и психолога, а также в чем заключается содействие, оказываемое этими лицами, для правосудия в целом? В теории уголовного процесса традиционно имеют место два противоположных взгляда на эти вопросы: одни исследователи полагают, что педагога, равно как и психолога, следует относить к специалистам, поскольку они привлекаются к производству следственных действий и обладают специальными знаниями в области педагогики или психологии. Следует отметить, что на законодательном уровне такая позиция прослеживается в уголовно-процессуальных кодексах Республики Казахстан (ст. 80 УПК РК), Белоруссии (ст. 62 УПК РБ), Азербайджанской Республики (ст. 96.1 УПК АР).
Другие считают, что педагога и психолога не следует рассматривать в качестве специалиста в процессуальном смысле, поскольку их функции несколько отличаются, следовательно, законодателю следует предусмотреть для них самостоятельный процессуальный статус как лиц, оказывающих содействие в отправлении правосудия.
Функционально педагог и психолог при производстве следственных действий выполняют целый комплекс действий. В их задачи входит удостоверение факта производимого следственного действия (как правило, реализуется понятыми), одновременно с этим они представляют интересы допрашиваемого несовершеннолетнего лица (функция защитника, законного представителя), в процессе производства следственных действий применяют специальные знания в области педагогики или психологии (функции специалиста). Очевидно, что их функции несколько шире, нежели у специалиста как участника уголовного судопроизводства.
Кроме того, привлечение данной категории лиц ограничено еще одним условием – возрастом или состоянием лица, принимающего участие в следственном действии.
В сложившейся ситуации закономерны два решения: первый потребует от законодателя несколько расширить процессуальные полномочия специалиста, а второй предполагает введение самостоятельных процессуальных статусов педагога и психолога. Приверженцем второго варианта развития событий является, например, Е.В. Марковичева, которая полагает, что «в этом случае педагог или психолог могут быть нормативно обозначены в уголовно-процессуальном законодательстве именно в качестве специалиста, выполняющего особые процессуальные функции» [2, с. 261]. Полагаем, что расширение количества лиц, являющихся участниками уголовного судопроизводства, следует считать малоперспективным, а выделение педагога и психолога как самостоятельных участников процесса нецелесообразным. Следует воспользоваться опытом приведенных ранее зарубежных стран и имплементировать отнесение данной категории участников процесса к специалисту при условии расширения его процессуальных функций.
Действительно, проблема участия психолога и педагога в уголовном судопроизводстве в связи со своей многоаспектностью остается до конца не решенной, требует дальнейшего изучения и научно обоснованных решений как по закреплению процессуального статуса вышеуказанных субъектов уголовного судопроизводства, так и по систематизации и дифференциации при их выборе.
Проблемам вовлечения и участия в уголовное судопроизводство педагога и психолога в последнее время посвящают свои труды молодые ученые. Так, к примеру, в 2018 году состоялась успешная защита диссертационного исследования по соискание ученой степени кандидата юридических наук М.С. Демкиной, которая рассматривала педагога (психолога) как участников уголовного судопроизводства [1], в 2019 году подготовлено еще одно диссертационное исследование М.А. Шуваловой, посвященное проблеме совершенствования и модернизации мер, которые способствуют защите прав и законных интересов несовершеннолетних в уголовном процессе, в том числе с помощью законодательно закрепленного участия психолога и педагога [3].
Недостаточное теоретическое освещение вопроса выбора между психологом и педагогом, отсутствие соответствующих научных рекомендаций обусловливают необходимость разработки научно-методического аппарата, позволяющего осуществлять рациональный выбор психологов и педагогов.
Полагаем, что необходимо более подробно остановиться на диссертационном исследовании М.А. Шуваловой (Санкт-Петербург, 2019). Проведенный анализ позволил выявить особое практическое значение разработанной М.А. Шуваловой запатентованной программы для ЭВМ «Программа выбора психолога и педагога при производстве по уголовному делу с участием несовершеннолетнего», а также технических средств: «штамп для процессуальных документов с автоматической оснасткой и комплектом сменных клише с различной информацией» и «рабочее место следователя, дознавателя для проведения допроса и иных следственных действий с участием несовершеннолетнего», которые могут применяться в органах предварительного расследования, судах, а также в учебном процессе.
Несмотря на оригинальность и обоснованность идеи о возможности использования при проведении допроса и иных следственных действиях с участием психолога, педагога авторского устройства − штампа для процессуальных документов с автоматической оснасткой и комплектом сменных клише с различной информацией, порождает сомнения практическая целесообразность необходимости применения предложенного изобретения. В соответствии с описанием [3, с. 42-43] штамп представляет собой габаритное изделие, позволяющее автоматическим способом наносить информацию, наиболее полно отражающим психическое и физическое состояние несовершеннолетнего. С учетом того, что психическое и физическое состояние проблематично отразить одной-двумя строками в документе, предлагаемый штамп, скорее всего, вследствие больших размеров сменных клише будет иметь габариты, вызывающие неудобства при постоянной эксплуатации, ношении, содержании. Поэтому суждение автора об удобстве применения штампа для процессуальных документов с автоматической оснасткой и комплектом сменных клише не разделяется, однако эффективность применения такого инструмента не оспаривается.
Кроме того, отметим, что в работе имеют место и другие спорные выводы, например, утверждение о том, что «отсутствие понятия «психолог» в уголовно-процессуальном законодательстве влечет к неоднозначности трактовки не только этого понятия, но и как следствие к неэффективности, формальности участия данных процессуальных фигур» [3, с. 15]. При этом должной аргументации формальности участия психолога по тексту не приводится. Возможно, следовало бы более полно, ссылаясь не только на правоприменительную практику участия психологов в проведении допроса и иных следственных действиях, раскрыть в своем исследовании сущность формальности участия данной процессуальной фигуры вследствие пробела в законодательстве.
В работе совершенно справедливо отмечено, что физическое и психическое состояние несовершеннолетнего может оказаться препятствием для осуществления проведения допроса [3, с. 41], однако спорным представляется суждение о возложении ответственности на психолога и педагога за проведение внешнего медицинского осмотра с отражением результатов в протоколе допроса. М.А. Шуваловой не принимается во внимание участие в допросе несовершеннолетнего других процессуальных фигур, в поле зрения которых могут попасть явные физические или психические отклонения у несовершеннолетнего, например в его поведении. Проведенный детальный анализ профессиональных навыков психологов и педагогов, особенностей их подготовки для общения с несовершеннолетними выявляет отсутствие у них медицинских навыков, знаний и умений, позволяющих квалифицированно определить по внешним признакам физическое и психическое состояние несовершеннолетнего. Несомненно, определение таких навыков в интересах более эффективного участия психологов и педагогов в уголовном судопроизводстве с участием несовершеннолетних заслуживает отдельного исследования, но вместе с тем автору следовало бы более обоснованно подойти к предложению о проведении внешнего медицинского осмотра несовершеннолетних психологами и педагогами.
И наконец, возникают сомнения о реальной (практической) возможности поиска и последующего привлечения психологов и педагогов к уголовному процессу. Согласно представленным в работе данным территориальное размещение соответствующих специалистов далеко неравномерно [3, с. 89-91]. М.А. Шувалова, предлагая алгоритм выбора психологов и педагогов для их участия в уголовном судопроизводстве, абсолютно категорична в определении профессий для конкретных несовершеннолетних участников и иногда не оставляет возможности взаимозамещения психологов педагогами и наоборот. На наш взгляд, предлагаемый алгоритм как минимум должен быть адаптирован к различным регионам Российской Федерации, чему, скорее всего, должно предшествовать статистическое исследование трудовой деятельности психологов и педагогов в регионах. Диссертант также не предлагает варианты участия психологов и педагогов других профессий при невозможности привлечения требуемого в соответствии с авторскими алгоритмом и программой.
Обсуждение и заключения
Подводя итог проведенному анализу, сформулируем результаты исследования процессуальных вопросов вовлечения и участия педагога и психолога для оказания содействия в уголовном судопроизводстве сторонам и суду:
1. Действующее уголовно-процессуальное законодательство России в императивном порядке закрепляет участие педагога и психолога в отдельных следственных действиях, но в то же время не раскрывает процессуальный статус указанных субъектов уголовно-процессуальных отношений.
Как с научной, так и с практической позиции не решен вопрос о возможности отнесения педагога и психолога к самостоятельным участникам уголовного судопроизводства либо приравнивании их процессуального статуса к специалисту.
2. Отсутствие уголовно-процессуального статуса не позволяет педагогам и психологам в полной мере принимать участие в возникающих уголовно-процессуальных правоотношениях ввиду отсутствия прав, обязанностей и ответственности, равно как и пользоваться уголовно-процессуальными гарантиями.
3. Предложено, взяв за основу опыт зарубежного законодателя (Республик Казахстан, Белоруссии, Азербайджанской Республики), дополнить ч. 1 ст. 58 УПК РФ следующей формулировкой: «Педагог или психолог, участвующие в производстве процессуальных действий с несовершеннолетним подозреваемым, обвиняемым, потерпевшим, свидетелем, также являются специалистами». Полагаем, что указанное дополнение не повлечет за собой внесения глобальных изменений в существующие нормы и уголовно-процессуальные институты, но в то же время позволит определиться с правовым положением указанных участников уголовного судопроизводства.
1. Демкина М.С. Педагог (психолог) как участник уголовного судопроизводства: досудебный этап: дис. … канд. юрид. наук: 12.00.09. Самара. 2018. 242 с.
2. Марковичева Е. В. Процессуальное положение педагога в Российском уголовном судопроизводстве // Современное уголовно-процессуальное право России - уроки истории и проблемы дальнейшего реформирования: материалы Всероссийской конференции. Орел. 2015. С. 224 - 228.
3. Шувалова М.А. Участие психолога и педагога в уголовном судопроизводстве: дис. … канд. юрид. наук: 12.00.09. Санкт-Петербург. 2019. 252 с.
